Продолжение. Начало читайте в первой и второй части
По оценкам Всемирного банка за 2008 год, торговцы на Дордое ежегодно выплачивали за аренду около $500 млн. Для сравнения, арендный доход владельцев второго по товарообороту рынка в Центральной Азии «Барахолка» в Алма-Ате на порядок меньше — $66 млн. Большую часть прибыли от аренды на Дордое получает основной хозяин рынка, киргизский бизнесмен Аскар Салымбеков. Владелец более 30 коммерческих и некоммерческих предприятий, в том числе футбольной команды и сети кинотеатров, Салымбеков считается одним из богатейших людей в стране. В интервью журналу Forbes в 2011 году он упоминал, что 70% его выручки приходится на Дордой.
Салымбеков — не единственный, кто разбогател на Дордое. Рынок полон легенд о первых сомовых миллионерах, скупавших контейнеры и живущих сейчас на доход от сдачи их в аренду.
«Есть история о том, как тачкист (грузчик, помогающий перевозить оптовый товар на тележке — Би-би-си) за один день заработал около 1000 долларов чаевыми, но в тот же день его ограбили и убили. Скорее всего, чаевые ему дали неместные», — рассказывает Кубанычбек. Благодаря Дордою он смог заработать себе на дом.
Онлайн-Дордой
40-летняя Назгуль перепродает на Дордое школьные формы, которые заказывает в одном из бишкекских швейных цехов. Уже пять лет для нее это сезонная работа перед началом учебного года — в остальное время она преподает английский язык в университете. Ее месячной зарплаты — около 200 долларов — едва хватает, чтобы прокормить большую семью. Благодаря Дордою Назгуль может оплачивать обучение троих детей и покупать им одежду.
Летом 2020 года Назгуль потеряла 70% клиентов, которые годами приезжали к ней из Казахстана и России. «Мне заказали доставку только те, у кого был мой номер [телефона], а это единицы», — рассказывает она. Из-за задержек на границе повторных заказов становилось все меньше. «Прошлым летом увозили пять-шесть партий, а этим — одну-две», — говорит Назгуль.
Несмотря на это, она уже договорилась об аренде контейнера на следующий год и рассчитывает наращивать продажи за счет онлайн-торговли. Ставку она делает на местную продукцию, на которую, по ее словам, в последние годы увеличивался спрос — правда, до пандемии.
В швейной индустрии Кыргызстана, по данным правительства, задействованы 3000 предприятий и 300 тысяч человек. Профессия швеи с заработком от 200 до 500 долларов в месяц — одна из самых востребованных в стране. Что станет с этой индустрией, если закроется Дордой — главное место сбыта продукции, не ясно.
Назгуль уверена, что кризис приведет к увеличению онлайн-продаж. «Внимание к мелочам, обычная вежливость и умение поддерживать отношения с покупателями — эти навыки оказались важными, — говорит она. — Может быть, через пару лет всем придется продавать онлайн».
Назгуль рассказывает о своем знакомом, который из-за пандемии начал продавать свой товар в «Инстаграме», в результате заработав даже больше, чем на Дордое, и теперь арендует точку уже в городе.
Сама она теперь постоянно поддерживает связь с покупателями онлайн, поздравляет их со всеми праздниками, чтобы о ней не забывали. Возвращению в университетскую аудиторию она рада — осенью торговать весь день в железном контейнере холодно. Но следующим летом все же планирует вернуться на Дордой.
Кубанычбек же на рынке круглый год — с приходом холодов он одевается теплее и переобувается в резиновые сапоги, которые снимает только весной. «Это не первый кризис, который переживает рынок. Думаю, мы придумаем, как адаптироваться», — рассуждает он.
В конце дня он убирает товар в сторону и закрывает контейнер на несколько замков. Вечером Дордой кажется совсем пустынным — запертые контейнеры похожи один на другой: замки на железных дверях и объявления с телефонами хозяев и суммой, которую они просят за аренду.
«Не хочется думать, что такой легендарный рынок закроется и мы все потеряем работу, — говорит Кубанычбек. — Хотя в коронавирус тоже никто поначалу не верил».