К похищению невест во все времена относились как преступлению. Такие действия не поощрялись в кыргызском обществе. Свидетельств тому, как относились к подобным действиям со стороны множество. Их можно найти в записях этнографов.
Кража невест (“зордук” – умыкание силой) является и являлось преступлением как в Уголовном кодексе, так и в обычном праве кыргызов сохранившемся в записях этнографов XIX-XX вв. Нет научных доказательств тому, что брак путем похищения преобладал над браком по сговору. Зато есть доказательства того, что кража невесты наказывалась большими штрафами.
Например, согласно эреже (установление обычного правила путем решения биев) чрезвычайного съезда биев 11 пригородных волостей Пржевальского уезда 1907 года: «если кто-либо увезет свою невесту у почетного лица – айып (штраф) 20 голов скота, во главе 1 верблюд, у среднего сословия – 10 голов скота, во главе 1 верблюд, и у низшего сословия – 5 голов скота, во главе 1 верблюд». За умыкание непросватанной девушки штрафы для первых двух сословий удваивались, для третьего сословия – 15 голов скота, во главе — верблюд. Вообще кыргызское обычное право включало в себя отдельные особые статьи, которые касались преступлений по отношению к женщинам (жесир).
Записи советских этнографов показывают, что похищение женщин с целью создания брака расценивалось как преступление, и было крайне редким явлением. Так, например, известный своими трудами по кыргызам С.М.Абрамзон пишет: «Умыкание (кыз ала качуу), как форма заключения брака, встречалось в прошлом довольно редко. Как рассказывали наши собеседники на Тянь-Шане, если у засватавшего девушку не хватало средств на уплату калыма, он сначала немного платил, а потом, договорившись с девушкой, умыкал ее. После этого отец жениха должен был поехать к отцу девушки и просить прощение за сына. Эта поездка называлась алдына түшүү. После примирения к родителям жениха отправлялась мать невесты. Она привозила с собой приданое. По сведениям, полученным А.Джумагуловым, жених прибегал к умыканию только в тех случаях, когда его родственники были влиятельными людьми и могли поддержать его, или сваты молодого человека не могли добиться успеха, или родители невесты выступали против данного брака.
Похищение совершалось, как правило, с согласия невесты… К умыканию прибегали сравнительно редко, прежде всего потому что в возникавший на этой почве конфликт втягивался широкий круг родственников и сородичей с обеих сторон, возникала родовая вражда, приводившая иногда к тяжелым последствиям». Например, широко известна барымта между Байтиком-батыром из солто и манапом саяков Рыскулбеком, начавшаяся именно из-за спора по поводу невесты и приведшая к человеческим жертвам летом 1867 года».
Другой советский энтогаф Фиельструп показывает разницу между кыргызскими терминами для умыкания девушек: зордук — умыкание силой и ала качуу — украсть невесту (с согласия девушки) в случае, если она просватана уже за другого. То есть, любое похищение девушки без ее согласия расценивается как зордук – насилие (и даже изнасилование – это слово имеет двойной смысл в кыргызском языке), а ала качуу было более романтическим и связано с желанием молодых быть вместе, несмотря на несогласие со стороны, например, родителей девушки.
В любом случае в сознании кыргызов в прошлом умыкание девушки без ее согласия и согласия ее родителей считалось преступлением, и похитители знали это и заранее готовились к последствиям — либо к штрафу, либо к ответным насильственным шагам со стороны родственников девушки. Сегодня же в сознании большинства современных кыргызов умыкание девушек воспринимается как обычай и термин зордук (насилие, изнасилование) заменен на более нейтральный термин – ала качуу.
И здесь надо четко понимать, что и то и другое не было обрядом, относящимся к народным традициям, а являлось преступлением.