1 декабря в перевернувшемся на трассе Чита — Сретенск автобусе погибли 19 человек. До сих пор причины их смерти не разглашают родственникам, а вокруг деталей операции спасения сложился заговор молчания. Так что же убило пассажиров — падение с моста, лютый мороз или разгильдяйство?
ДЕТИ ПОГИБЛИ НЕ ОТ ТРАВМ, А ОТ МОРОЗА?
Владимира Воробьева у его палаты в краевой клинической больницы я жду с полчаса.
— Извините, у Ирины в реанимации был, — потухшим голосом говорит он, просит не снимать и прижимает переломанные руки к переломанным же ребрам. Легкая улыбка проскакивает на его лице лишь на мгновение, когда он рассказывает, что любимая супруга, лежащая двумя этажами ниже, хоть и медленно, но идет на поправку.
— Родные навещали? — показываю киваю на пакеты с фруктами на его кровати.
— Нет у меня родных, только со стороны жены… — голос снова срывается. Мы молчим и можно только догадываться, о чем он сейчас думает. И этих мрачных раздумий не пожелаешь никому: в аварии погибли его 3-летняя дочка Вика и годовалый сынишка Олег. В тот день Владимир Воробьев торопился в Амурскую область, где он, подобно многим таким же забайкальским мужикам, работал на вахте охранником. Засобиралась в дорогу и семья, которая планировала встретить Новый год у мамы Ирины, в селе Верхний Шаранай. Так все Воробьевы и оказались на том самом рейсе №543…
— Плохо ему очень, — скажет позже Мария Разгильдеева, сестра Ирины. — Володя говорил, что вплоть до спасения слышал, как плакал Олег. И знакомая, которая там была, тоже это говорит. Ирина крепко держала сынишку около трех часов, пока шла спасательная операция, их последних доставали. Похоже, мальчик умер даже не от травм, а от мороза — Олег лежал в люльке, в легкой рубашечке. Когда достали старшую дочь, у нее, говорят, еще прощупывался пульс, но вскоре она умерла прямо на руках медиков. Если бы раньше вытащили, может, детей успели бы спасти…
— Когда выйду, сам все узнаю, — прерывает молчание Владимир Воробьев. — Сейчас главное, чтобы Ирина выздоровела…
О том, что вызволение людей из автобуса шло слишком долго, говорят многие свидетели того ужаса. Пролетев более шести метров с моста, 15-тонный автобус упал на крышу, придавив пассажиров. К тому времени он проехал от Сретенска около часа, многие успели снять верхнюю одежду, а потому после удара оказались на 30-градусном холоде в чем были. Но ДТП-то произошло не в диких местах, а на достаточно оживленной дороге, неподалеку сразу от трех городков, где должны быть специалисты и техника для ликвидации подобных аварий. И очевидцы говорят о неразберихе. О том, как долго не могли найти автокран, как сбежавшиеся на беду люди вручную пытались вытащить пассажиров…
НА СВОДКЕ — ГРИФ «ДСП»?
«Задействованы сотрудники Сретенского и Нерчинского пожарно-спасательных гарнизонов, полиции и бригады скорой медицинской помощи. Всего для ликвидации последствий ДТП привлечено более 30 человек и 11 ед. техники, из которых от МЧС 6 человек и 2 единицы техники», — гласило первое сообщение на региональном сайте МЧС.
— Есть ли полная сводка — кто и во сколько приехал на место ДТП? — звоню в управление МЧС по Забайкальскому краю. И поначалу меня вроде как обнадеживают — такая хроника есть. Но вскоре обнаружится — ее я не увижу, потому что Следственный комитет наложил на эту информацию гриф «для служебного пользования».
Так, по крайней мере, мне ответили в МЧС, предложив написать им запрос, который и был сделан. С простыми, казалось бы, вопросами, которыми пестрят странички в соцсетях: когда поступил сигнал о ДТП? Из каких населенных пунктов выехали экипажи спасателей? Было ли при них соответствующее оборудование и тепловые пушки? Когда именно они приступили к спасению выживших пассажиров? Почему так долго пришлось ждать автокран?
— Гриф «ДСП» на хронике работы оперативных служб? Нет информации такой, — прокомментировали в управлении СК по региону. — Дело расследует центральный аппарат, поэтому ничего сказать не можем. Работают следователи из Хабаровска. Связаться с ними? Через Москву…
И на фоне речей чиновников о слаженной и грамотной работе служб этот «заговор молчания» вызывал лишь новые вопросы. Ну если все было правильно, то какой смысл закрывать информацию?
— Вот и мы о том же, — грустно признаются коллеги, также по крохам собиравшие информацию. — Никогда еще так тяжело работать не приходилось — все отказывались говорить по непонятным причинам… Ты не это, случаем, ищешь?
И, к моему изумлению, присылают фото с экрана. С той самой искомой сводкой!
— На их сайте она была в первые часы, а потом сняли почему-то, — поясняют.
Итак, если верить этому сообщению, то сигнал об аварии от диспетчера был получен в 15.38, и уже через две минуты после этого на место выехала пожарная машина из Сретенска, а следом отправились три «скорых» из Нерчинского района, две — из Сретенской ЦРБ, 4 экипажа ГИБДД и одно подразделение УВД. А где же спасатели?
Разобраться в этом сумбуре было решительно невозможно, и поскольку на мой запрос в МЧС так никто и не ответил, я отправился в Сретенск — небольшой городок, откуда и выехал тот самый автобус. Не раз еще потом вспомнив слова знакомого, бывшего чиновника: «Ты хоть один случай помнишь, когда начальники после подобных аварий говорили, что не доглядели, упустили, ошиблись? Вместе этого сейчас будут отчеты в стиле «в соответствии с нормативами», «согласно регламенту». И куча проверяющих, которые сожрут столько денег, что на них можно все недостатки устранить».
К ДОРОЖНИКАМ НЕТ ВОПРОСОВ?
— Пристегнитесь все, сейчас на посту зайдут и дергать будут, — предупреждает водитель рейсового автобуса и в ожидании отправки обсуждает с коллегами последнее происшествие.
— Как всегда — как что-то произойдет, из нас всю душу вынимают, протекторы замеряют, каждую гаечку смотреть начинают, проверяющих — куча!
— Точно, — зло соглашаются шоферы. — Но почему к дорожникам ни у кого никогда вопросов не бывает? У нас только федеральные трассы хорошие, остальные — латаны-перелатаны, улететь с них даже на хорошей технике — раз плюнуть. Перед выборами все пятками в воздухе крестятся, обещая сделать дороги — и где?
В их правоте я убеждаюсь последующие шесть часов до Сретенска. Все это время в микроавтобусе грохочет, как в танке — дорога и впрямь ерундовая, фары в последний момент выхватывают подмахи и углубления, и в эти моменты ремни безопасности нужны еще и для того, чтобы банально не вылететь из сиденья.
— Вот здесь он улетел, упокой, Господи, их души, — крестятся куда-то в темноту пассажиры. Мы проезжаем тот самый мост над рекой Куэнга, на лед которой и упал злосчастный автобус. — Тут деревня рядом, они все и расскажут…
ПЕРВЫМИ БЫЛИ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКИ
Из официальных сообщений: «Спасатели использовали гидравлический спасательный инструмент, подняли остов автобуса, срезали крышу салона и проникли в него. Выносили на руках пострадавших и передавали их специалистам, бригаде скорой медицинской помощи. Весь процесс занял более 2,5 часа».
… На мосту через Куэнгу четко виден замерзший тормозной путь, ведущий к небольшому отбойнику. Угол одного из бордюров заделан свежим бетоном, по нему же вверх идет черная полоса от шины — в этом месте автобус, ударившись об отбойник, перемахнул его и рухнул на реку. Вскоре чиновники назовут этот участок дороги, сам мост и отбойники «удовлетворительными». Хотя и так понятно, что полуметровые бордюры могут сдержать разве что легковушку, но уж никак не здоровенный автобус.
«Будь там современный отбойник, по ГОСТам, он бы в «бильярд» сыграл и остановился. И колесо, похоже, не на дороге, а от удара об этот древний отбойник разорвало», — размышляют бывалые шофера в соцсетях. Коллеги погибшего водителя автобуса Сергея Кубасова уверяют, что тот был профессионалом в своем деле, недавно сделал капремонт и поставил новые шины. И не верят в то, что он гнал как сумасшедший («Считайте: выехал в 14.00, упал около 15.00, расстояние — 60 км»). Однако местные жители потом покажут: в этом месте дорога идет с горки, машины идут накатом, разгоняясь, и притормаживая перед мостом (там небольшой подмах). А в тот день еще и снежок пошла, образовав ледяную корку…
Теперь здесь лежат цветы, свечи и детские игрушки. Внизу, рядом с грязным пятном от разлившейся солярки, — разбросанные болты, порванные тросы. И картошка — еда студентов, возвращавшихся тем воскресеньем на злополучном автобусе в Читу на учебу…
— Первыми железнодорожники со станции были, они что-то резать пытались, домкраты у них были, — говорит заведующая ФАП села Нижняя Куэнга Надежда Федорова. — Мы в 15.15 об этом узнали, взяли медикаменты и побежали.
— Когда подъехали, пожарные из Сретенска и Нерчинска прибыли, но у них не хватало сил, — вспоминает детали той операции староста этого же села Виталий Простакишин. Вместе с другом Николаем они тогда завели два своих трактора-погрузчика и ринулись на помощь.
ВИСЕЛИ С ГОЛЫМИ ЖИВОТАМИ
— Холодно им было, — продолжает фельдшер Федорова. — В свитерках одних, а когда перевернулись, так и висели в креслах — вниз головой с задранной одеждой и голыми животами. На синих руках спали вены, трудно их было найти и обезболивающее вколоть. Мы шприцы грели под куртками, чтобы не замерзли… И еще на них солярка холодная сверху лилась…
Женщина закрывает глаза руками, а я ежусь, пытаясь представить, что это такое — быть облитым жидкостью в минус 30? Тем более, что по самым скромным подсчетам, ее оставалось не меньше сотни литров.
— А детей, мальчика и девочку, видели?
— Трехлетнюю девочку я приняла, она без признаков жизни была. Голова увеличена в размерах. У годовалого мальчика тоже. Возможно, они ударились, а, может, кровь притекла к голове… Годовалый ребенок какое-то время плакал, когда вытащили — он был мертв. Я не знаю, отчего он умер. Кто знает, если бы сразу вынесли, может, спасли бы еще кого…
Так это или нет — проверить сегодня невозможно. В минздраве края уверяют, что смертей от переохлаждения точно не было, а родственники погибших детей говорят, что причина их смерти в выданных документах не указана.
ВСЕ СВОИМИ СИЛАМИ…
— Почему сразу поднять не получилось?
— А нечем было, — добавляет староста Простакишин. — Железнодорожники с пожарными пытались резать стойки автобуса, но очень нужен был какой-нибудь подъемный механизм — придержать днище на весу, иначе бы еще больше людей придавило. Мощности наших тракторов-погрузчиков, которыми сено грузим, не хватало — в сумме 2 тонны могли приподнять, два эвакуатора вместе тонн 5 давали, а автобус 15 весил… Натянуть днище пытался пожарный «Урал», который въехал на реку, но лед вдруг затрещал и он назад сдал. Пришлось искать тросы и связывать их, чтобы попробовать то же самое уже с берега. Так и резали, и натягивали, и поднимали…
И односельчане рассказывают, как мужики бежали с баграми и ломами, учителя открыли школу, где готовили места для раненых, а мальчишки и девчонки кипятили воду и тащили горячий чай. Как и большинство этих незаметных для государства людей, они не попали в официальные рапорты больших чиновников.
— Мы здесь все своими силами: и степные пожары тушим, и на ДТП бежим, — невесело говорят жители Нижней Куэнги. — В русской деревне же только на себя и соседей надеяться можно. Государство приходит на помощь потом…
«ЗА СВОИХ РУЧАЮСЬ!»
— Вот он первый и выехал, — начальник сретенской пожарной части Валерий Верхотуров показывает на старенький ЗиЛ-130, позади которого аккуратно сложены боевки, от них еще пахнет соляркой. Рядом стоят еще два «зила», самый молодой из которых — 1991 года выпуска. — Вызов получили в 15.11, а в 16.20 (нужно было еще 60 км проехать) были на месте и приступили к ликвидации, я выехал. В районе нет специализированной спасательной бригады и эти функции возложены на нас, в машине был гидравлический резак (ГАСИ). Мы сразу стали вскрывать крышу, параллельно шла эвакуация. Ситуация тяжелая, ни в одном учебнике не прописанная. Приподнимали домкратами и вынимали людей, когда ниша образовалась. Как консервную банку с одной стороны подрезали и потом тросами тянули днище под 45 градусов, около 17 часов это удалось, мои внутрь прыгали, а я все боялся, что лопнет какой трос и придавит… В 18.05 все было закончено, в 20.07 уже погрузились.
— А тепловые пушки можно было туда загнать?
— У нас их не было, в состав не входит… Ну, а были бы — как они помогли-то? Там же топливо разлилось, опасно!.. Сейчас, конечно, разбор полетов идет: кто как докладывал, кто во сколько выехал… Но за своих ручаюсь — расчет сделал все, что положено…
Спецы потом пояснят мне, что на открытых площадках все-таки можно использовать жидкотопливные тепловые пушки. Нужно лишь установить их на безопасное расстояние. Но и у этого вопроса есть цена, для глубинки часто неподъемная: 50-100 тысяч рублей.
— А кран помог бы? — продолжаю спрашивать пожарного.
— А смысл в том, чтобы кран сразу был на месте? — переспрашивает он. — Ну, поднял бы он автобус, но пассажиры-то внутри зажаты были! Висели бы в воздухе и все.
Но ведь люди, бывшие на месте ДТП в первые минуты, как раз и жаловались, что им позарез не хватало мощного подъемного механизма. Что чуть приподняв автобус и поддерживая домкратами, можно было резать стойки, уже не опасаясь, что днище упадет на головы пострадавшим. И неужели во всем районе, который по площади больше Черногории, не нашлось хотя бы одного мощного автокрана, способного вытащить махину с реки?
«СИЛЫ НЕ УКОМПЛЕКТОВАНЫ»
— Думаю, наши действия были правильными, — тяжело вздыхает глава Сретенского района Алексей Закурдаев, который также примчался на место ДТП в числе первых. — Краны были запрошены у предпринимателей, тяжелый кран — в погранчасти. Но когда пограничники выехали, у них лопнула, насколько помню, тормозная трубка. Я обратился в соседний район. В итоге «Урал»-автокран с Нерчинска стоял на мосту — мы его до поры не задействовали, опасаясь загонять на лед. Тогда же поняли: начнем переворачивать — можем навредить людям… Сейчас проходят оперативно-следственные мероприятия, будет дана оценка нашим действиям…
Закурдаева постоянно отвлекают звонками. Сверху требуют отчеты о том, как действовали местные власти, какие силы были привлечены, какую помощь оказали и кто во сколько выехал. А есть еще текущие дела, которые на потом в такой мороз не оставить — в Кокуе недавно рванула теплотрасса, в Дунаеве полетел отопительный котел… А еще в подвластном ему районе есть три села, которые до сих пор живут только на дизель-генераторах, а еще к шести к селам на том берегу реки Шилки нет путей подъезда (по зимнику или по реке летом), а еще…
— Суть проблемы в том, что у нас силы МЧС не достаточно укомплектованы специализированной техникой для ликвидации подобный аварий, — вдруг говорит он. — Местное подразделение МЧС — это по сути, пожарные машины. У нас нет специальных конструкций, которые можно было собрать на льду, и на лебедочной основе начать спасение… Специализированные подразделения в Чите, но до нее от места аварии — 320 километров, они шли бы часов пять… Заморозили бы всех… Пришлось доставать тем, что было под рукой…
Получается, что люди были обречены провести 3 часа в холоде? Я еще пытаюсь переварить сказанное, а Алексей Закурдаев уже говорит о том, что районные власти сразу приняли решение выделить по 100 тысяч семьям погибших. Но откуда? Бюджет района-то почти на 70 процентов состоит из субсидий и дотаций…
Нищета. Кругом нищета…
ПОМИНКИ ЗА СЧЕТ НОВОГО ГОДА
— У нас были зарезервированы небольшие средства, их-то и хотели потратить, — грустно говорит глава района. — Мы их запланировали на обустройство новогодних детских площадок и горок для детей…
И хоть эти деньги в итоге были выделены краевыми властями, непростое решение от безысходности, — поминки за счет новогоднего праздника, — неприятно корежило. Ну как же так: правительство России не смогло целый триллион освоить, а тут из-за сквозняков в бюджете чуть детишек без праздника не оставили!.. И дело не только в празднике.
От районной больницы, в которой когда-то только врачей было за 40, остались лишь два отделения, сама ЦРБ теперь перенесена в соседний Кокуй, а в городе работает только одна машина «скорой». Сретенский судостроительный завод (как и ему подобные предприятия), стал жертвой реформ и, по сути, не работает. Несколько лет назад кто-то сверху убрал прицепной вагон Сретенск-Чита, который после трагедии снова просят восстановить.
Ведь Забайкалье полным-полно всевозможными полезными ископаемыми — тантал, ниобий, серебро, олово, уран, циркон, и даже золото — все здесь есть! И чего только не добывают корпорации с громкими именами. Но по обшарпанным домишкам и стареньким бэушным «японкам» местных этого не скажешь. Неужто край, «где золото моют в горах», остался лишь строчкой из песни?
— Моют, конечно, — снова вздыхает Алексей Закурдаев и еще больше вгоняет в тоску. — На территории района есть предприятие, которое часть НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых — прим.ред.) нам заплатило, почти 16 миллионов. Есть и еще золотодобытчики, но они в Москве и других местах зарегистрированы, туда и платят…
ДВЕ РОССИИ: ФЕДЕРАЛЬНАЯ И РАЙОННАЯ
И это снова две разные России, живущие перпендикулярно друг другу, пересекаясь лишь иногда. Похоже, тот водитель автобуса, который сравнивал роскошные федеральные и убогие региональные дороги, сам не понимал, насколько он был аллегоричен. А ведь и правда — стоит съехать с федеральной трассы на убогие местные дороги, и вот уже оказываешься в другой России — в маленьких городках и поселках, что стоят по ее обочинам. И речь не только о Забайкалье. И вот в одной, Федеральной России — шикарное новогоднее убранство больших городов, в другой — чуть не пожертвовали новогодними горками, чтобы помочь похоронить погибших в ДТП.
В одной — большие деньги, современное оборудование и быстрая помощь. В другой, если что случится — люди первое время остаются один на один со своими бедами. И Большая Федеральная Россия, давая поручение помочь семьям погибших, видимо, толком не знает, как и за счет чего живет Россия Районная. Которая снова и снова садится на свой рейс №543. Кто на вахту, а кто и насовсем. Маленький Сретенск, например, в котором сегодня числится всего 6700 граждан, ежегодно уменьшается на 70-100 человек. И чтобы остановить этот исход, у Районной России нет денег, а Федеральная Россия, похоже, снова не знает, как…
КОММЕНТАРИЙ ЭКСПЕРТА
Михаил ДЕЛЯГИН, директор Института проблем глобализации:
«Если управлять страной по глобусу — до Забайкалья руки не дойдут»
— Регионы искусственно удерживаются в нищете. Когда любое развитие блокируется, с одной стороны, производством монополий, с другой — соглашениями Всемирной торговой организации, которые фактически запрещают развитие производства. И третье — жесткая финансовая политика в стиле «денег нет, но вы держитесь», когда федеральный бюджет забирает все из регионов и он захлебывается от денег, а регионам — по остаточному принципу.
Поскольку люди в минфине, судя по всему, управляют страной по глобусу, то до Забайкалья просто не доходят руки. Во-первых, нужно менять бюджетную политику и по финансированию исходить из принципа не выравнивания средней температуры по больнице, как это происходит, а из того, что написано в Конституции: граждане России имеют право на жизнь. Если это так, то граждане имеют право и на экономическое выражение этой жизни, право на гарантированный прожиточный минимум, причем, реальный. С другой стороны, нужно заниматься развитием бизнеса, а не его уничтожением. Ведь с точки зрения финансовых спекулянтов создание реальных рабочих мест — это лишь «разбазаривание денег»…
ХРОНИКА ТРАГЕДИИ
Около 15:00 (здесь и далее — по местному времени) — ДТП с автобусом на мосту через реку Куэнга
15.11 — информация поступает в пожарную часть города Сретенска (версия пожарных).
15.15 — информация поступает в ФАП села Нижняя Куэнга (версия медиков)
15.38 — информация поступает на пульт к диспетчеру (версия регионального МЧС, сводка удалена)
15.40 — выезжает пожарная машина из Сретенска (версия регионального МЧС, сводка удалена)
15.42 — выезжает 2 бригады станции скорой помощи ЦРБ Нерчинского района (версия регионального МЧС, сводка удалена)
15.44 — выезжает 2 бригады скорой помощи Сретенска (версия регионального МЧС, сводка удалена).
16.05 — на место прибывает первая машина скорой помощи (версия медиков)
16:20 — на место ДТП прибывает первая пожарная машина (версия пожарных)