Какой будет политика Европы? Покорится ли она путинской политике? Или может Европа на деле продемонстрирует, что Россия – не тот партнер, с которым она хочет строить региональную безопасность?
А ответ очевиден, Кремль своей оккупационной политикой, шантажом, кибератаками, дезинформацией и прочими не менее серьезными и опасными проступками добился того, что Европа проснулась. А проснувшись, начала смотреть на Россию с подозрением.
Конечно, задачей Москвы не была конфронтация. Но видя наивность и склонность европейского истеблишмента к компромиссам, Кремль попытался принудить Европу к сотрудничеству на своих условиях. Такое принуждение к любви по-российски. В ответ на это европейское сообщество начало искать способ отгородиться от России.
Нужно было очень постараться, чтобы только 12% шведов, 23% голландцев, 26% британцев, 35% немцев и 18% американцев сегодня воспринимали Россию позитивно.
Россия перестает быть для Европы предметом споров между сторонниками и противниками. Подозрение к России становится объединяющим фактором. Примером западного или европейского единения могут быть санкции в ответ на покушение на убийство Навального. Несколько лет назад санкции были бы предметом дебатов. Венгрия, Италия, Австрия, Греция пытались бы их отложить и смягчить. Сегодня же санкции по Навальному приняты без возражений.
Сегодня элиту Запада и Европы в целом объединяет враждебность к России, что в любой момент может вылиться в очередные антироссийские санкции.
Запад создает новую систему сдерживания России. Даже западные круги, которые выступают за сотрудничество с Москвой, говорят: мы должны идти на диалог с Россией, но мы понимаем, что Россия — опасная для нас страна. Диалог с «опасными» вряд ли гарантирует надежное сотрудничество.
Западные государства перестраивают свои системы безопасности, видя в России угрозу. Великобритания готовит к концу года переворот в своем военно-стратегическом мышлении, разрабатывая новые киберсредства, химические, биологические и радиологические технологии. В Германии и Франции создаются командные центры по предотвращению угроз для их космических проектов. Нет сомнений, кто для них является источником таких угроз. Норвегия ищет способы ответить на российскую активность вблизи ее границ.
Примером страны, перестраивающей свою систему безопасности, является Швеция. Шведы увеличивают военные расходы на 40% и численность вооружённых сил на 50%. Они возвращают военный контингент на остров Готланд — стратегический узел в балтийском регионе. Но главное: шведы возрождают стратегию гражданской обороны, предполагающую участие населения в отражении национальных угроз. Объясняя причины столь радикального поворота, шведы говорят, что им надоели российские попытки устрашения при помощи подлодок и бомбардировщиков вблизи шведских границ.
Восприятие европейским сообществом России в качестве угрозы сужает для Москвы ожидаемые выгоды от диалога. Путин, несмотря на его воинствующую политику, всегда пытался остаться членом мирового концерта. Он явно понимает державность через возможность общения с европейскими лидерами. Сейчас очень заметно, как Путин стремится к восстановлению диалога с Америкой. Но именно он и привел Россию к точке взаимного отторжения и невозврата к былому статусу.