Отравленный российский оппозиционер Алексей Навальный — один из многих, кого в последние годы пытались заставить замолчать российские агенты. Германия должна решительно отреагировать на это. Покушение уже привело к тому, что отношения между Германией и Россией достигли низшей точки. Произойдет ли их окончательный разрыв? Окунемся в историю.
Ангела Меркель и Владимир Путин знакомы друг с другом уже 20 лет. Запутанный клубок отношений с главой Кремля можно выразить цифрами: с лета 2012 года, когда Владимир Путин вернулся в кресло российского президента, Ангела Меркель провела с ним как минимум 67 телефонных переговоров. Это в среднем более восьми звонков в год.
С американским президентом Дональдом Трампом канцлер разговаривала по телефону 10 раз — за более чем три года. За это время канцлер и российский президент также провели 24 личные встречи. Она принимала его и в Мезеберге — честь, которая оказывается немногим гостям. Путин, в свою очередь, неоднократно приглашал Меркель в свою летнюю резиденцию в Сочи. Каждая встреча канцлера с российским президентом начинается с разговора тет-а-тет. Меркель и Путин говорят по-немецки и по-русски, они говорят открыто и прямо. Но все перечисленное не означает, что они друг другу доверяют.
Станет ли теперь все иначе? В 2020 году между Путиным и Меркель стало дело Навального. Меркель находилась в пути во Францию, когда 20 августа стали известны первые подробности об отравлении Навального. После того как токсикологи бундесвера обнаружили, что противник Путина был отравлен химическим боевым веществом, Ангела Меркель отреагировала весьма резкими словами, осудив покушение. Канцлер также дала четко понять, в чей адрес было направлено ее послание: есть «очень серьезные вопросы, на которые может и должна ответить только Москва. Мир ждет ответов». Очевидно, что отношениям грозит длительное молчание — телефонного разговора номер 68 придется подождать.
Ирония судьбы в том, что сейчас, незадолго до окончания канцлерства Меркель, внимание снова направлено на проект, о котором Путин договорился со Шредером незадолго до окончания его канцлерства: газопровод. Меркель всегда оправдывала его строительство, ссылаясь на то, что речь идет исключительно об экономическом проекте. С 2018 года она отступила от этой позиции. В отношениях с Путиным она выступала за гарантии для Украины и предостерегала российского президента, что при отсутствии продвижения в украинском конфликте, в Вашингтоне будет все сложнее укрощать противников «Северного потока-2».
Но недавно, в связи с делом Навального, Меркель и вовсе присоединилась к словам своего министра иностранных дел Хайко Мааса, который заявил: «В германо-российских отношениях теперь возможно почти все».
Знаменуют ли ее слова переломный момент в германо-российских отношениях? Или канцлер поддалась своему возмущению, не задумываясь о последствиях? Последнее трудно представить, тем более что внутри правительства ФРГ больше нет сомнений в том, кто стоит за покушением: российская спецслужба, действовавшая по заказу Кремля. Тем самым остро встает вопрос о том, может ли Россия Путина все еще быть партнером Германии. У тех в Берлине, кто уже давно выступают за ужесточение курса по отношению к российскому президенту, Меркель своими резкими словами пробудила надежду на то, что канцлер может разрушить один из столпов немецкой внешней политики после 1989 года — и разорвать отношения с Москвой.