Майская амнистия, объявленная в честь 75-летия Победы в Великой Отечественной войны, предполагала разгрузку учреждений пенитенциарной системы республики.
Закон предусматривал, в том числе, и освобождение из заключения людей с ограниченными возможностями здоровья. Однако ни один инвалид пока не вышел на свободу по амнистии, срок которой истекает в ноябре.
Правозащитница Индира Саутова рассказала, что, согласно последним данным Государственной службы исполнения наказаний (ГСИН) КР, под акт амнистии по 1 статье Закона, то есть под полное освобождение, на сегодня попали всего 140 человек.
«Около сотни из них имеют непогашенные материальные иски, а значит не смогут выйти на свободу. Насколько мне известно, на сегодня по амнистии освобождено 44 человека и среди них нет ни одного из категории ЛОВЗ», — говорит она.
По ее словам, причина такого положения дел в том, что формально в тюрьмах КР нет людей с инвалидностью.
«Я начала изучать этот вопрос и выяснилось, что в пенитенциарной системе человек может иметь статус инвалида, если у него нет ноги или он ослеп. Но он не может попасть под амнистию, поскольку в закрытых учреждениях не проводится медико-социальная экспертиза (МСЭК)», — отмечает Саутова.
По ее словам, МСЭК не проводится, поскольку существует постановление правительства №68 от 2012 года, запрещающее проведение соответствующей экспертизы в тюрьмах. Получается, что ЛОВЗ в закрытых учреждениях на правовом уровне лишены документирования своего статуса.
«Правозащитники обращались в ГСИН с просьбой прокомментировать эту ситуацию. В ведомстве заявили, что постановление пересматривается. Но, по моим данным, процесс пересмотра затянулся на три года», — возмущается правозащитница.
При этом Индире Саутовой удалось выяснить, что на самом деле ГСИН могла бы проводить освидетельствование лиц с инвалидностью в тюрьмах, поскольку правовая база и возможности для этого у ведомства имеются.
«При Государственной службе исполнения наказания есть лечебно-профилактические учреждения, а также имеется специализированная врачебно-трудовая комиссия (СВТЭК) и врачебно-экспертная комиссия (СВК). Эти комиссии являются подразделениями управления организации медико-санитарного обеспечения ГСИН. Их работа регулируется в соответствии с «Положением о специализированной врачебной и врачебно-трудовой экспертной комиссии». Составы специализированных врачебных и врачебно-трудовых комиссий утверждены приказом ГСИН №104 от 2 марта 2012 года. В этом же Положении описан алгоритм проведения медицинского освидетельствования осужденных и определение инвалидности», — констатирует юрист.
Она указывает, что в главе 4 пункте 10 этого документа отмечено, что «группа инвалидности, которая была установлена осужденному ВТЭК органов социального обеспечения до его осуждения, является действительной на весь период, установленный комиссией. По окончании данного срока осужденный должен быть переосвидетельствован согласно настоящему Положению». В этом же Положении есть требование о том, что после признания осужденного инвалидом, в его медицинской документации должна появиться соответствующая пометка.
«Изучив документ, я пришла к выводу, что медицинской службой ГСИН настоящее Положение просто не исполняется. Помимо этого, непонятно с какой целью ведомство распространяет сведения о том, что ГСИН совместно с Министерством труда и социального развития, Министерством здравоохранения прорабатывает проект постановления правительства КР «О медико-социальной экспертизе», хотя действующее Положение вполне позволяет проводить комиссию медицинскому управлению ГСИН без участия других государственных органов», — недоумевает Саутова.
«По неофициальным данным, — говорит правозащитница, — в местах лишения свободы в Кыргызстане отбывают наказание около 4000 лиц с ограниченными возможностями. При в грубом расчете это 40 процентов от общего числа тюремного населения республики.
В числе этих заключенных два моих подзащитных. В исправительном учреждении №1 в селе Молдовановка отбывает наказание Беккер Артур, осужденный к 13 годам лишения свободы, и Айтиев Осмон, в прошлом воспитанник детского дома, осужденный на срок 10 лет лишения свободы. Они оба являются фактически лицами с ограниченными возможностями, но официально не признаны инвалидами в связи с тем, что с 2011 года в уголовно-исполнительной системе приостановлено проведение медико-социальной экспертизы осужденных к лишению свободы, и на сегодняшний день они лишены законного права на документирование их статуса и получение предусмотренных законом социальных выплат и гарантий. В настоящее время я пытаюсь добиться, чтобы конституционные права этих людей были восстановлены», — говорит правозащитница.
Она подчеркивает, что ЛОВЗ в тюрьмах Кыргызстана находятся в очень уязвимом положении. Они не имеют возможности подать групповой иск к государству из-за неисполнения последним конституционных гарантий.
«Им не разрешают писать коллективные заявления. К тому же, они боятся это делать. Если человек в тюрьме будет жаловаться в вышестоящие инстанции, к нему могут применять различные санкции, наказания», — рассказывает Индира Саутова.
Она подчеркивает, что есть и другие способы разгрузки пенитенциарной системы за счет освобождения людей с проблемами здоровья.
«Есть перечень, утвержденный правительством, перечень болезней, на основе которого ГСИН принимает решение, что тот или иной человек не может содержаться в системе по состоянию здоровья. Но этот перечень по необъяснимым причинам работает избирательно. В нашей стране было только два прецедента, когда ГСИН самостоятельно ходатайствовал об освобождении людей, попавших в этот перечень. Это случай Азиза Батукаева (вора в законе, за освобождение которого был осужден бывший президент Алмазбек Атамбаев и ряд чиновников – ред.) и Марата Суталинова (бывший глава Госкомитета национальной безопасности, его освободили с 4 стадией рака под давлением правозащитного сообщества и общественности – ред.). К слову, после освобождения Батукаева представители госорганов в кулуарах говорят о том, что боятся отпускать людей из этой категории заключенных», — резюмирует Саутова.